Три дня моей жизни, или получите — распишитесь

В коридоре заухал филин. В прямом смысле слова, кстати. Это у нас дверной звонок такой. Народ теряется – нам весело.
— Как в лесу, — пробормотала я. – Кто?
— Вам посылка с доставкой, — отозвался бодрый голос молодого парнишки.
— Ты ждешь посылку? – не оборачиваясь, спросила я.
Быстрые шаги и невесомый поцелуй в шею.
— Нет, я в душ, — быстро проговорили за моей спиной.
— Эй, я же собиралась! – обернулась, но застала только мелькнувшую полу халата и сразу же захлопнувшуюся дверь.
— Кто не успел, тот опоздал, — философски раздалось из-за нее.
Я нахмурилась, а затем тихонько фыркнула.
— Открывать будете? – робко поинтересовался посыльный.
— Ой, простите, молодой человек, — я на автомате одернула подол коротенького халатика и открыла дверь. – Так это кому? – заинтересовано взглянула я на небольшую коробочку, перевязанную красной лентой, в руках парня.
— Семенова Надежда Александровна – вы?
— Я, — утвердительно кивнув, я уже тянулась к заинтересовавшей меня вещице.
— Тогда получите-распишетесь, — заявил посыльный, протягивая мне какой-то бланк.
Быстро черканув в нужном месте, я захлопнула дверь и повертела в руках странную коробку без адреса отправителя. Затем потрясла – внутри что-то застучало. С видом нацелившийся на добычу хищницы, наплевав на праздничный маникюр, я развязала ленту и подцепила ногтем скотч. После непродолжительной борьбы, и парочки непечатных ругательств, посылка поддалась. Я открыла ее…
— Ооо, — нечленораздельно, но максимально точно выразила я свои эмоции.
Дверь в ванную комнату отворилась.
— Ты выйдешь за меня?
Я перевела взгляд с любимого вновь на посылку, быстро выудила бархатную коробочку, отшвырнув при этом картонную, и открыла заветную крышку.
— Ооо, – похоже, я больше не смогу вразумительно изъясняться.
Даритель почесал за ухом и как-то несмело приблизился.
— Ты меня немножко пугаешь, — тихонько произнес он, уткнувшись подбородком в мое плечо и обнимая за талию.
— Оно обалденное… — обрела я, наконец, дар речи. Хотя, судя по сказанному, это вряд ли можно было назвать «даром». – Я люблю тебя, — прошептала обернувшись.
— Это – да?
— Нет, это – да, да, да, да, да, — счастливо улыбаясь, прошептала я, целуя мужчину в губы.
— Фух, и не обязательно было начинать свой ответ со слова «нет», так можно и сердечный приступ заработать, — произнес он, развязывая кушак моего халата и утягивая за собой в сторону ванной.
— Эй, нас же ждут, — весьма неубедительно возразила я, попадая в плен сильных рук.
— А что поделаешь, хочу принять душ с невестой, и все тут…
Я рассмеялась, все же позволяя себя увлечь — в прямом и переносном смысле.

Чуть позже, облачившись в праздничное одеяние и разглядывая себя в зеркале, я невольно снова и снова возвращалась взглядом к поблескивающему на пальце колечку. На душе пел целый ансамбль. Даже у небрежно брошенного на кресло галстука появился особый, глубинный смысл, хотя обычно это слегка раздражало. Гармония наполнила все вокруг и внутри меня, а грудь время от времени сдавливало от переполнявших ее эмоций.
И как-то само собой, словно оттеняя и подчеркивая мое нынешнее состояние, нахлынули воспоминания прошлогодней давности…

Раздражающе громкая трель звонка вывела меня из затянувшегося ступора. Слез до сих пор так и не было, только легкая ломота в затылке – словно чем-то тяжелым по голове огрели. Причем били долго, старательно, в одно и то же место.
— Получите-распишитесь! – радостно пропела Катька, вошкаясь со своим мешком из ближайшего супермаркета, выуживая оттуда бутыль шампанского, да так и замерла с приоткрытым ртом и Асти Мартини на вытянутой руке.
Видимо, выглядела я неважнецки.
— Надь… Нааадь, — поспешно сваливая все свои шмотки в углу коридора, она ринулась ко мне, крепко обнимая. – Надь, что случилось то, а?
И вот тогда они появились. Глухо заклотало в груди, а из глаз полились слезы.
— Я приехала… пораньше… а тут… он… и, – я заставила себя замолчать, иначе это грозило вылиться в настоящую истерику и просто уткнулась лицом в мягкую ткань кофточки подруги, судорожно всхлипывая.
— Тшшш, — Катя гладила меня по голове и плечам, осторожно подводя к дивану в гостиной, при этом умудрившись стянуть с себя сапоги, продолжая обнимать меня одной рукой.
— Да брось, — буркнула я, невольно отвлекаясь на это странное зрелище.
— Что брось? Ты тут уже наверняка все намыла, я тебя знаю, — усадив меня, Катя взяла мою руку и видимо решила воспользоваться временным затишьем: — Поссорились, да? Сильно? Он на тебя наорал? Всегда знала, что все мужики – сволочи… надо было коньяк брать, — вдруг опечалилась она.
Я неопределенно хмыкнула, слезный поток иссяк столь же неожиданно, как и появился. Только неприятно саднило в груди и першило в горле, да еще нос заложило так, что не вздохнуть. Что сказать, один вид моей подруженции действовал на меня успокаивающе, а уж ее болтовня и вовсе убаюкивала.
— Коньяк у меня есть, и мы не поссорились, — вздохнула я, ощущая внутренний барьер, преодолеть который все же пришлось: — Он сюда девку привел.
Смотреть на Катьку с выпученными глазами, открывающую и закрывающую рот, подобно выброшенной на сушу рыбешке, было бы даже забавно, если бы не повод, вызвавший столь любопытные метаморфозы.
— Шутишь, — наконец, неуверенно покачав головой, произнесла она.
— Смешно?
— Не очень, — честно ответила подруга.
— Мне тоже.
— Да как… да он… — она замолчала, а потом просто обняла меня.
Я послушно положила голову ей на плечо, снова погружаясь в терпкий аромат любимых Катькиных духов. Не знаю, сколько мы так просидели, когда Катя осторожно отстранилась и заглянула мне в лицо.
— Рассказать хочешь?
Я неопределенно пожала плечами.
— Да нечего рассказывать. Меня из командировки вызвали накануне вечером, — я слегка нахмурилась, пытаясь припомнить детали вчерашнего дня, который сейчас почему-то казался бесконечно далеким. – Решила, что не буду предупреждать, заеду домой – уберусь, наготовлю, ну вроде как сюрприз будет… — голос предательски дрогнул.
Подруга погладила меня по руке, а затем осмотрелась по сторонам.
— Коньяк в баре? – осведомилась она, я кивнула, и в считанные минуты уже держала в руках свой любимый пузатый фужер.
— Да не мучай ты его – пей, — фыркнула Катька и, слегка подтолкнув мою руку, опрокинула в себя свою порцию.
Последовав ее примеру, я покосилась на закусывающую лимоном Катю – ей похоже тоже требовалась «реабилитация» после моих новостей. Я вздохнула – за это и люблю. Всегда и все делили на двоих.
— Ну а дальше, как в плохом анекдоте, я приехала – дверь изнутри заперта, позвонилась. Ну деваться-то некуда – открыл, — я скривилась от отвращения. – В халате.
— Они что… — Катя замолчала, выпучив глаза так, что мне стало и смешно, и даже чуточку страшно.
— Нет, она уже собиралась уходить, — скривилась я.
— Вот же мудак, — сделала вывод моя с филологическим образованием подруга. – Повторим?
Я кивнула. После третьего повтора стало легче дышать, после четвертого я невольно улыбнулась, глядя на раскрасневшееся лицо Кати, рассуждающей о подлости мужской натуры и отдельных ее представителей в частности.
— Надюш, ну может оно и …
— Только не говори к лучшему, — усмехнулась я.
— Но ведь и правда, сколько вы с ним бились – то с этим переездом, то с отдыхом, то с… — она запнулась.
— С детьми, — закончила я за нее.
Да, детей у нас не было, несмотря на мое сильное желание и вполне подходящий возраст. И в чем-то подруга была права, идеальными наши отношения с мужем назвать было сложно. Много воды утекло с тех пор, как мы гуляли под дождем мокрые, счастливые и пьяные от любви. Ну и от двух бутылок шампанского. А противоречий становилось с каждым днем все больше. Но как ни крути, у меня была налаженная, спокойная, в общем-то, устраивающая меня жизнь. А что касается близости… Я задумалась. То, что случилось, несомненно причиняло сильную боль, сам факт предательства словно выворачивал мое нутро наизнанку, но вот… С силой сжав челюсти и вцепившись в ладонь подруги так, что она сдавленно пискнула, я попыталась представить их вместе. Меня замутило от отвращения. Но что я чувствовала, зная, что мой мужчина обнимал, целовал… нафиг синонимы — попросту трахал другую женщину? Да ничего, кроме тошноты и злости.
— Где он? – прервав мои размышления, спросила Катя.
— Не знаю и знать не хочу. Я сказала, чтобы он выметался из моего дома, он собрал вещи и вымелся. В следующий раз увижу его в ЗАГСе.
Подруга молчала, глядя в окно и о чем-то раздумывая.
— Я бы, наверное, не смогла… — тихо сказала она.
— Тебе и не придется, Олег не такой.
— Ой, да все они не такие… — отмахнулась она. – Я бы про твоего никогда не подумала.
— А я бы подумала.
Катя удивленно посмотрела на меня, но я решила не вдаваться в подробности. Конечно же они были… были первые ласточки, и даже вторые, и третьи. А я закрывала глаза. И не потому что любила, себя было жалко.
— Давай еще, — вздохнула я, вдруг разозлившись, но в этот раз на свою собственную персону.
Спустя пару часов, прилично наклюкавшись, я, наконец, вспомнила, почему именно меня вызвали из командировки.
— Черт, отчет! – возопила я, подскакивая с дивана и тут же рухнув обратно.
Катя какое-то время смотрела на меня с сомнением, а потом сочувственно пробормотала:
— Все хорошо будет, Надь, правда.
— Правда? – насколько это было возможно, ехидно поинтересовалась у явно нетрезвой подруги. – Да меня вызвали, потому что завтра новое начальство приез… жает, — икнула я, — тьфу, ты, никогда не любила конь… як.
— А я любила…. – мечтательно протянула Катька. – Да не переживай ты так, — махнула она рукой, чуть не сшибив со стола тарелку с лимонами. – Новое начальство, куча заморочек, накануне Нового года – никто про твой отчет и не вспомнит.
Уже слегка растрепанное существо напротив, отдаленно напоминающее мою подругу, хитроумно воззрилось на меня, явно радуясь своей сообразительности.
— Ну да, конечно, вот прямо завтра на совещании возьмет и не вспомнит.
Ситуация действительно была не из приятных, особенно учитывая, что в будущем году я рассчитывала на повышение. Не рассказывать же им о своих личных трудностях. Но приходилось признать – сейчас я была действительно не в состоянии что-либо делать. Оставалось надеяться, что Катя права, и обо мне за всей этой суетой забудут. Да и отчет был не такой уж большой значимости, из тех, что просто принимают к сведенью.
— А что за новое начальство-то? – видимо обрадовавшись смене темы разговора, спросила подруга
— Да кто его знает, из Московского филиала переводят.
— Все москвичи – зазнайки! – заявила Екатерина, разбалтывая на дне бокала остатки алкоголя.
— Ты себя сейчас в зеркало видела? – фыркнула я. – По мне так хоть с Луны, лишь бы толковый был.
— На Луне нет людей, там лунатики, — глубокомысленно изрекла подруга и разлила по фужерам остатки коньяка.
— Слушай, а тебя дома не потеряют? – решила позаботиться я.
— Да, я уже сказала, что сегодня не приду, — отмахнулась она.
— И что?
— И ничего. Сказал, что тогда завтра в бильярд с ребятами пойдет.
— А ты?
— А что я? Я-то помню, что завтра нас его мама в гости ждет, но пусть хотя бы поживет с этой мыслью.
— А ты опасная женщина…
— А то, — захихикала Катька и, чокнувшись, мы, кажется, прикончили бутылку коллекционного коньяка, на которую уже год любовался и обхаживал…
«О врагах ни слова», — оборвала я саму себя.
На какое-то время в гостиной воцарилась тишина. Только дождь глухо барабанил по стеклу.
— Ну и погодка, — пробормотала я. – И это накануне Нового Года. Чувствую, отличный будет праздник.
— Да уж, чуть ногу не сломала, пока до тебя дошла, — согласилась подруга.
— Поскользнулась?
— Нет, через лужи перепрыгивала.
Не удержавшись, я прыснула. Но веселье быстро иссякло. Даже алкоголь не мог заглушить пустоту, наполнившую меня по самую макушку.
— Знаешь, о чем я думаю? – спросила я.
— О чем? – Катька оторвалась от изучения сломанного ногтя на левой руке.
— Что вся моя такая до хрена налаженная жизнь рухнула, словно спичечный домик.
— Дом из спичек? – недоуменно переспросила подруга, видимо пытаясь сообразить, как это строение должно выглядеть.
— Ага… И знаешь, о чем я еще думаю?
— О чем?
— Почему я позволила своей жизни держаться на одной долбанной тонюсенькой спичке?
— Так… кому-то пора в кроватку, — вздохнула Катька, потому что знала, если уж я начинаю ругаться – значит, действительно пора.

О нееет… Неужели действительно должно быть так плохо? Я открыла глаза, но пошевелиться не решилась.
— Вставай, солнышко, тебе на работу пора, — заявил изверг в моем халате, распахивая шторы.
Я застонала и скосила на подругу единственный оставшийся в распоряжении глаз, второй смотрел в подушку, и, надо сказать, это зрелище мне нравилось больше.
— Кааать… — проныла я.
— Уже, — усмехнулась подруга, присаживаясь на край кровати и протягивая мне стакан с водой, в которой, судя по восходящим вверх пузырькам, было растворено что-то, несомненно, волшебное – болеутоляющее и живительное. С большим трудом перевернувшись, я приподнялась на кровати. В какой-то момент мелькнула мысль о том, чтобы остаться дома. Я была буквально разбита, а к моральной опустошенности прибавилась физическая недееспособность.
Но я успела сделать ровно три глотка до того момента, как увидела зеленые цифры будильника на прикроватной тумбочке и чуть не подавилась.
— Уже что, полдевятого?!
— Ты чего так орешь? – возмутилась подруга. – Тебе же к десяти, ты еще радовалось, что можешь подольше поспать.
— Четыре года назад, Кать! – рявкнула я, буквально сдирая себя с кровати. – Это было на прошлой работе!
— А можно было и напомнить вчера, когда просила разбудить, – насупилась она. – То, что я рано встаю, не значит, что я все помню.
— Ладно, извини, — я виновато взглянула на подругу и снова поразилась – ну вот как ей это удается?
Вместе же пили, вместе спать ложились в три часа ночи, ну ладно — не вместе, но в одно и то же время точно, да что там – даже всплакнули разок в обнимку. Тогда почему она выглядит… нет, ну не как свежая роза, конечно, но вполне приемлемо, а вот я обычно… Я глянула в зеркало над туалетным столиком и тихонько, но зло выругалась. До работы полчаса, а оттуда на меня смотрит не то что несвежая рожа, тьфу, то есть… хотя, пожалуй, именно она и смотрит. Пошатываясь от головокружения, тупой боли в затылке, и еле сдерживая подступающие к горлу спазмы, я ринулась в сторону ванной комнаты.
«А коньячок-то паленый был, — позлорадствовала, схватившись за край раковины. — Хотя выпили-то его мы», — вздохнула, забираясь под практически холодные струи воды.
Душ, макияж, укладка, полчашки чая и любимый синий костюм. Я уже почти выскочила за дверь, когда вспомнила, что на юбке имеется чернильное пятно, причем на самом неудачном месте. Хотя многие мужчины со мной не согласились бы. Но переодеваться уже не было времени, поэтому я просто вылетела из квартиры, оставив подруге запасные ключи.

— А вот и Надежда Александровна, — торжествующе пропела главный бухгалтер, отчего мне захотелось придушить ее собственными руками.
Особенно, когда я заметила, что торжества в ее глазах только прибавилось, стоило ей повнимательнее ко мне приглядеться.
— Проходите, пожалуйста, — раздался спокойной мужской голос, и только тогда я увидела, что место Бориса Ивановича занимает довольно привлекательный молодой мужчина с серьезным выражением лица.
И я как-то сразу поняла, что мы не сработаемся. А рассмотрев его костюм с иголочки, идеально выбритое лицо и, заметив всего один недоуменный, чуть более пристальный, чем положено, взгляд, брошенный в мою сторону, почти возненавидела этого самодовольного типа. Что там Катька про москвичей-то говорила?
— Как я уже сказал, меня зовут Сергей Дмитриевич, и я ваш новый начальник, — повторил он видимо прежде уже произнесенную фразу.
— Очень приятно, — буркнула я, тут же обругав себя за несдержанность.
Похоже, нервная система не выдерживала такой нагрузки да плюс полбутылки паленого коньяка. Лучше бы я, сказавшись больной, осталась дома. «Хочу быть таким же умным, как моя жена потом», — некстати вспомнился бородатый анекдот, и я невольно хмыкнула.
— Мне тоже, Надежда Александровна, — заставив меня вздрогнуть, неожиданно отозвался новый начальник. – Рад, что у вас хорошее настроение.
Я почувствовала предательский румянец, выступивший на щеках, и уткнулась в бумаги. Интересно, как ему меня характеризовали? «Ответственный сотрудник, пунктуальный, разбирающийся в тонкостях дела, идеальная кандидатура на место заместителя начальника филиала», — вспомнила я показанный мне Борисом Ивановичем черновик моей же характеристики.
«Он решит, что мы спали вместе», — тоскливо, но не без иронии подумала я, вспомнив о своем внешнем виде, опоздании и поведении.
Хотя даже представить меня рядом с добродушным, похожим на Деда Мороза — и бородой, и характером, бывшим начальником, примерным семьянином и, кстати, уже дедушкой, было смешно. Хотя… все мужики одинаковые, как сказала вчера Екатерина, а уж ей-то можно доверять. Так что, кто его знает. Я покосилась на нового начальника, который что-то втолковывал главе отдела маркетинга, которая не сводила за него зачарованного взгляда, и с трудом подавила новую волну раздражения.
Все совещание я пыталась слиться с интерьером, надеясь на то, что обо мне не вспомнят. А когда именно так и случилось, буквально подскочила со своего места, вознося хвалы небесам и Катьке.
— Надежда Александровна, задержитесь, пожалуйста, — раздался ровный голос, и мое сердце упало.
Я покорно опустилась обратно на стул, решив, что лучше мне держаться подальше. На лице мужчины мелькнуло непонимание, но просить меня пересесть ближе он не стал.
— Надежда Александровна, я знаю, что вы должны были переделать отчет в связи с изменениями за третий квартал, исходный вариант я уже видел, а вот…
— Он не готов, — на одном дыхании выпалила я.
Начальник нахмурился, покрутил в руках свою явно дорогую ручку, а затем поднял на меня внимательный взгляд.
— Знаете, мне не хотелось бы выглядеть тираном, — начал он, — я все понимаю, я для вас новый начальник, вы для меня новый коллектив. Я также понимаю, что на носу Новый Год, и многие уже начали отмечать, но…
Я готова была провалиться сквозь землю вместе со стулом, на котором сидела и бумагами, которые, кстати говоря, были даже не мои.
— Я все сделаю, — пробормотала я.
— Очень на это надеюсь, — кивнул Сергей Дмитриевич, — сегодня вы, скорее всего, уже не успеете, сокращенный день, завтра праздник, но я попрошу вас доделать все сразу после Нового года и отправить мне на электронную почту. Там есть данные, которые мне нужны для работы.
— Хорошо.
— И еще… мне вас характеризовали, как ответственного, надежного сотрудника… — он замолчал, не удержавшись, я бросила на него взгляд исподлобья. – Надеюсь, мы сработаемся, — неожиданно закончил он.
Я смогла только кивнуть. Неловко поднявшись, быстро направилась в сторону выхода.
— Подождите, — окликнул меня мужчина, заставляя обернуться, — адрес моей почты…
Мне показалось, или он только что пялился на мою задницу?

— Нет, Кать, все будет в порядке, Кать, точно… Я серьезно… А я тебе не открою… Да я действительно просто лягу спать… Да… Да… Позвоню. С Новым годом тебя, дорогая. Целую, — я нажала отбой и с облегчением поставила телефон на базу.
Хоть в этом сражении я выиграла, и теперь меня не заставят никому портить праздник своим унылым видом.
Последний день уходящего 2011 года встретил меня хмурым небом, а также удручающей тоской и одиночеством, казалось, караулившими меня за каждым углом, и если первую я гнала прочь, то второе меня успокаивало. Спать я, на самом деле, не собиралась, но и позволить своей подруге бросить любимого мужа и моих крестников в новогоднюю ночь тоже не могла. С самого утра я занялась отчетом, потому что работа во все времена была лучшим лекарством от душевной хвори, и только ближе к восьми, прервавшись за это время лишь дважды на зеленый чай с мятой, закрыла его. Прямо над головой раздался стук молотка и неприятный скрежет. Новые соседи. Вот же чокнутые. Я понимаю, почему я сижу с отчетом вечером 31 декабря, а эти-то что? Хотя, кто их знает…
Потянувшись, чтобы размять затекшие конечности, я не без удовольствия подумала о ванне с большой шапкой пены. О ванне, которую я еще вчера вечером выдраила до идеального блеска, как и всю квартиру… так, не думать, не вспоминать. Плевать на мир, раз он наплевал на меня – сегодня у меня будет свой маленький персональный праздник. Развлекая себя посторонними мыслями, лишь бы не думать о том, о чем совсем не хотелось, я нашла халат, любимое, просто огромное полотенце, и направилась в ванную комнату. Да так и застыла на пороге, не веря своим глазам…
По моему подвесному, сделанному по индивидуальному проекту потолку, растекались огромные желтые пятна, а по итальянской плитке, размывая швы, сочилась вода.
— Какого… — швырнув вещи на стиральную машину, я как была, в шортах и топике, а также тапках на босу ногу, кинулась к двери.
Буквально взлетев по лестничному пролету, я нажала на звонок, а затем для верности с силой забарабанила в дверь. Наконец, замок щелкнул.
— Вы меня… — я запнулась, в изумлении глядя на своего нового начальника с несчастным лицом и вантусом в руках, – заливаете.
К тому же он был голым по пояс, и теперь я невольно заскользила взглядом по подтянутому, спортивному торсу.
— Надежда Александровна, вы что здесь… делаете? – пробормотал он, видимо осознав нелепость своего вопроса.
— Я здесь живу, — неожиданно с ехидцей ответила я. – Этажом ниже, и у меня на потолке вот такие вот пятна, — я показала руками примерный размер бедствия.
— Да, у нас тут проблемы, — признался собеседник, — давайте я спущусь, посмотрю.
Интересно, он так пойдет?
— Сережа, кто там? – раздался из-за его спины тоненький голосок, а из-за плеча мужчины выглянула совсем уж молоденькая девчушка.
Вот, не зря я думала, что он извращенец. Или не думала?
— Познакомьтесь, это Маша – моя сестра, а это Надежда Александровна – моя… соседка снизу, — в его глазах появился лукавый блеск, когда он окинул быстрым взглядом мою фигуру.
Нет, ну что за человек? Не зная, чего смущаться больше – своих мыслей или коротких, ничего не скрывающих шорт, я натянуто улыбнулась его сестрице.
— Очень приятно, — приветливо отозвалась она.
— Мне тоже, — проскрипела я.
— Ну, давайте посмотрим, что там у вас, — тоном заправского сантехника предложил Сергей Дмитриевич, — только подождите, я оденусь.
Через пару минут, в течение которых его сестра изучала меня с нескрываемым любопытством, он уже вернулся в тонком, облегающем фигуру светлом свитере.
«На променад, что ли, собрался?» — подумала я и тут же подивилась своей язвительности в адрес этого, по большому счету, малознакомого мужчины.

— Да, тут нужен ремонт, — согласился он, бросая осторожный взгляд в гостиную – ни тебе праздничного стола, ни елки. – Вы уж извините, что так вышло, я все возмещу и отремонтирую в кратчайшие сроки. Сейчас же вы, наверное, уходите? – предположил он. – А завтра…
— Никуда я не ухожу, — раздраженно бросила я, скрестив руки на груди.
— Значит, гости…
— И гостей не будет, — хмыкнула, поражаясь его любопытству, граничавшему с наглостью.
— Тогда пусть ваш муж зайдет…
— И мужа нет, — раздраженно перебила я, впрочем, сразу же пожалев об этом.
— Но… — он запнулся.
Конечно же, смотрел мое личное дело и знает, что я замужем.
— Был, да весь вышел, примерно позавчера, — махнула я рукой, увидев как вытягивается его лицо – видимо не зря начальником назначили, сумел сложить два плюс два, молодец.
Отвернувшись, я вышла в коридор, намекая на то, что ему пора.
— Сегодня я как-нибудь справлюсь, а завтра поговорим, хорошо? – предложила я.
— Да, конечно, — он кивнул и как-то поспешно покинул квартиру.

Закрыв за ним, я ненадолго прислонилась к двери лбом. Вот и «не рассказывать же им о своих проблемах». Но почему-то я уже не жалела о случившемся. По крайней мере, не лишусь работы из-за этого упыря. Ну, то есть не из-за этого, а того…
Отлипнув от двери, я прошла в гостиную. Раз ванна отменяется, значит, буду смотреть телевизор и есть мороженое. Ну, или, например, любимые креветки. Кажется, в морозилке была упаковка. А лучше креветки с мороженым и залить все это шампанским, купленным вчера дорогой подругой. На том и порешив, я начала щелкать каналы в поисках не «Иронии судьбы».
И когда мне почти повезло, раздался звонок в дверь. Какое-то время раздумывала открывать или нет, но потом все же поднялась и поплелась к выходу.
— Вы? – я недоуменно разглядывала отчего-то сильно смущенного начальника с бутылкой шампанского в руках.
— Понимаете, я тут подумал…
Он покраснел, или мне кажется? Но я даже не сумела порадоваться тому, что пришла его очередь испытывать неловкость, все еще не понимая, чего он хочет.
— Просто Маша учится в Петербурге и, конечно же, у нее есть тут друзья, — пустился он в путаные объяснения. — Вот я и отправил ее к ним, чтобы не портила себе праздник. А сам я, ну… староват, что ли, для этой компании, — он пожал плечами и почти робко улыбнулся.
А ведь и, правда, хорошенький…
— Ну и подумал, Новый Год, праздник – может того…
— Чего того? – нахмурилась я.
Он что – жалеть меня вздумал?
— Отпразднуем вместе? – скороговоркой произнес Сергей. – Просто это первый Новый год, который я встречаю в одиночестве. Да еще в новом городе, на новом месте… Сжальтесь, Надежда Александровна, — почти умоляюще проговорил он, заставив меня фыркнуть. — Я шампанское принес, и еще наверху у меня есть мандарины, — заметив, что я еще колеблюсь, решил добавить он очков в свою пользу.
— А у меня креветки и мороженое, — вздохнула я, зачем-то все же отступая от двери и пропуская его внутрь.
— О, да у нас будет настоящий банкет! – заявил мужчина, проскользнув в квартиру и довольно улыбаясь этому факту.
— Несомненно, — усмехнулась я, недоверчиво покачав головой, и захлопнула дверь.

С тех пор этот вредитель так из нее и не вылезает. Из моей квартиры в смысле. А его жилье мы сдали в аренду около полугода назад. Планируем то же самое проделать с моим, а затем прикупить домик в пригороде. Сережка говорит: «Старость грядет, к земле тянет». Я смеюсь – что с дурачка возьмешь?
Счастливо жмурюсь от нахлынувших чувств.
— Ты чего тут кривляешься? – интересуется Сережа, подходя со спины и обнимая меня за талию.
— Вот вечно ты все испортишь, — фыркаю я, но прижимаюсь к любимому спиной.
— Поторопись, а то Катька нас с потрохами съест, — говорит он, целуя меня за ухом.
— Она может, — хмыкаю я. – Страшная женщина, между прочим.
— Только ей не говори, — заявляет мое чудо, целуя меня на этот раз в макушку. — У моей Москвы и твоей Невы стало общее что-то – наверное, мы, — напевает он, выходя из комнаты.
Я качаю головой и смеюсь.
— И надеюсь, нас будет становиться только больше, — говорит он, оборачиваясь на пороге и со значением глядя на мой живот.
Я сглатываю вставший в горле комок.
— А я надеюсь, что ты будешь пореже мучить меня своим вокалом, — ворчливо произношу я, еле сдерживая подступившие к глазам слезы.
— И не надейся! – угрожающе раздается из коридора.
И за что мне такое счастье?

P.S.: И да, кстати, конец света так и не наступил. Хотя мне иногда кажется, что свой маленький апокалипсис я уже пережила. И вышла из него… счастливой. Чего и всем желаю. Нет, не апокалипсиса, конечно, — простого человеческого счастья.